Приемные дети чиновникам не нужны

«Накануне Дня защиты детей с экранов телевизоров, со страниц газет активно призывают: берите детей-сирот в семьи. Как приемная мама с почти трехлетним стажем соглашусь: берите, это такое счастье, и не только для ребенка. Его появление, независимо от того, есть у вас свои дети или нет, наполняет жизнь новым смыслом, открывает второе дыхание. Но при этом заранее готовьтесь к трудностям и преодолению огромного количества препон. Причем с внутрисемейной адаптацией связаны всего лишь 30% проблем, остальные 70% вызваны бюрократическими проволочками и равнодушием чиновников. Конечно, большинство ситуаций в конечном счете разрешаются, но требуют такого количества сил, времени и нервов!» – делится топ-менеджер и приемная мама Елена КРУГЛОВА (имена и фамилия изменены).

– Около трех лет назад в нашей семье произошло пополнение: у нас появилась дочь, а у двух наших детей – сестра Вика, ровесница младшего сына. Все случилось спонтанно: у погибшей родственницы осталась 6-летняя дочь. До этого я видела ее всего однажды, в младенчестве, к тому же у нее была непростая жизнь, поэтому наша ситуация не отличается от тех, когда чужого ребенка берут из детдома.

Мы не делаем из этого события тайны. У Вики другая фамилия, она знает, что я ее вторая мама, и она сама решила называть нас мама-папа. С ее появлением мне пришлось поменять приоритеты и отказаться от собственного бизнеса, сегодня я работаю наемным менеджером: ребенок, переживший огромную потерю и входящий в новую семью, нуждался в повышенном внимании, что было несовместимо с делом, которое поглощало меня полностью.

Первые же походы по инстанциям показали: система настроена негативно начиная с районного отдела опеки, где нам с порога отказали в статусе приемной семьи: либо оформляйте опеку, либо – до свидания. Пришлось проявить твердость, заручившись поддержкой в вышестоящих органах. Все – от информации до льгот – приходится пробивать с боем. Собрались первый раз в отпуск в Таиланд – не дают разрешения на выезд Вики, мол, не знают, как оформить документы, поскольку практики вывоза за границу приемных детей у них не было. И только мои личные консультации в различных службах, включая пограничное управление, помогли появиться на свет документу. И так во всем.

Информация о том, что положено ребенку-сироте если не засекречена, то никак не афишируется. О начисляемой до 18 лет пенсии по утрате кормильца мы узнали случайно. В пенсионный фонд не попасть. Целый день надо потратить на то, чтобы только записаться на прием! А через год – все по новой. Выплату пенсии приостанавливают, пока я снова не предоставлю договор о том, что Вика растет в приемной семье. Зачем? Какая разница, где числится ребенок, если ему по закону положена пенсия? Тем более что доступа к лицевому счету у приемных родителей нет!

Я понимаю, что контроль за расходованием средств, выделяемых на ребенка, должен быть. Но 10-страничная форма отчета за пособие размером 4800 руб., на которое ребенок должен есть, пить и одеваться, приводит в ступор. Я не могу предоставить чеки за одежду, которую мы покупаем вместе с Викой за границей во время отдыха, или за ягоды-фрукты, приобретаемые на рынке у частника... Сейчас вот должна отчитаться за 2200 руб., выделяемые раз в год на организацию летнего оздоровительного отдыха. Вика, к слову, за неполные три года отдыхала в Корее, во Вьетнаме и дважды в Таиланде, не считая поездок по Приморью, бесконечных походов в цирк, кино и прочего. Но хочется поинтересоваться у чиновников, на что они предлагают растянуть эти деньги тем семьям, у кого нет такой возможности? Нам ни разу не предложили путевки в лагерь – не то что бесплатной, хотя бы со скидкой. Новогодних подарков в школе не предусмотрено, учебников – тоже, за исключением детей из малоимущих семей. И в этом, к слову, кроется еще один подвох: по Закону РФ приемный ребенок не является членом семьи, он просто передан на воспитание. И ни собес, ни другой орган не могут дать такую справку даже тем, кто в ней нуждается.

Что касается контроля за тем, как чувствует себя ребенок в приемной семье, он должен быть деликатным. Меня не надо предупреждать заранее о визите – мне нечего скрывать, но для чего лишний раз каверзными вопросами травмировать ребенка, если информацию можно получать другими способами – от воспитателей, школьных учителей, социальных педагогов… К слову, психологической поддержки со стороны опеки – никакой, а она очень нужна таким детям. Я сама искала психологов, и, слава богу, сегодня наша девочка ничем не отличается от сверстников, все отмечают ее жизнерадостность и заразительный смех. А ведь она была другой – замкнутой, драчливой, смотрела исподлобья и молчала, а если и говорила, то выражала не свою точку зрения, а пыталась угодить. Мы долго приучали ее к диалогу. Что скрывать, первый год был очень непростым, но к его завершению я сказала себе – никому и ни за что не отдам эту девочку.

Честно признаюсь, если бы мы намеренно шли в детский дом за ребенком, то вряд ли наш выбор упал бы на Вику – ни по типажу, ни по характеру она не отвечала моим «мамским» представлениям. Но так сложились обстоятельства. А когда ты каждодневно, ежеминутно вкладываешь в чужого ребенка частичку себя, он становится все ближе и роднее. Те, кто не знает, какой из наших детей приемный, не верят, что это Вика: настолько нежные у нас отношения. Старшая дочь уже совсем взрослая, сын тоже с возрастом становится сдержаннее, а она, едва заметив меня издали, несется со всех ног. Подбежит, обнимет, поцелует, потрется носиком, и глазки становятся такими родными… – сердце тает. «Мама, мамочка», – шепчет она. И столько в ее словах глубинной нежности, доверия и любви, что я уже не представляю себе жизни без младшей дочери.