Камлание Ивана Дункая

Иван Дункай, потомок охотников и рыболовов - единственный художник народа удэге.

Вот уже два года как удэгейский художник Иван ДУНКАЙ переехал из поселка Красный Яр в Уссурийск. Его выставки прошли в галереях Уссурийска, Находки. 23 октября во Владивостоке в галерее PORTMAY состоится открытие его персональной выставки "Искатель женьшеня".

Путь Ивана Дункая в современном дальневосточном и российском искусстве одинок и уникален, хотя бы потому, что он предназначен только для него. Такая ему выпала роль в древнем роде Дункаев - охотников и рыболовов, такую участь ему уготовили духи предков - быть собирателем и выразителем национальной культуры племени удэге. Иван Дункай первый и единственный в истории своего народа художник.

Он сам ясно понимает, что именно ему выпала необходимость - во многом ритуальная - запечатлеть в живописных полотнах и графике образ своего народа, уклад его жизни, национальную картину мира. Вот почему Ивану Дункаю и суждено камлать в художественном смысле, чтобы каждый зритель смог именно глазами удэгейца увидеть излучины и протоки священной реки Бикин, горные распадки, в которых обитает великий Амба, сцены таежной охоты и ночной рыбалки, шаманской пляски и обряд поклонения найденному женьшеню.

В экспозиции творчество автора представлено во всем разнообразии. Здесь серия живописных и графических работ, связанных с шаманскими обрядами, таежные пейзажи, произведения, созданные по мотивам романа известного приморского писателя Станислава БАЛАБИНА "Золотая империя", который воссоздает историю чжурчженей в период их борьбы с нашествием монголов. И, наконец, проникнутые духом древних удэгейских верований ритуальные деревянные скульптуры - сэвэны. Эти символические рыбы, птицы, животные и даже драконы представляют в жизни удэгейцев незримые силы Неба и Земли, Тайги и Рек, Охоты и Рыбной Ловли, они добрые помощники и грозные охранители всего лесного народа удэге.

Произведения Дункая достоверны и выразительны во всех деталях - исторических, этнографических, бытовых, будь это костюм шамана, одежда и оружие чжурчженьских воинов или устройство охотничьего зимовья. В его графических книжных иллюстрациях, исторических живописных произведениях увлекают необычные сюжеты, характеры героев, а в лирических пейзажах ощущается полное понимание таежной жизни, с которой сроднился художник. Словно сама приморская природа, с которой Дункай говорит на одном языке, диктует ему линию, рисунок, цвет.